Является ли любимая сказка детства корректным диагностическим инструментом? Влияет ли она на личность в такой мере, чтобы оставить существенный вклад в я-концепцию? Насколько значительны те навыки совладающего поведения, которые прививает ребенку любимый герой в ходе повествования? Решаем ли мы свои проблемы так, как учит нас сказка? Специалисты Рижской школы сказкотерапии провели небольшое исследование среди взрослых людей, погрузив их в мир детства.

Сказка – это не только набор удачных рабочих метафор, которые могут разрешить основной запрос во время терапии. Это уникальный феномен, отражающий ментальность народа и живой инструмент, который учит маленького человека отличать добро и зло, справляться со страхами, перенимать желательную модель поведения. Из всех сказок, как правило, наиболее любимой становится та, что вызывает у ребенка радость узнавания. Героя такой сказки он всегда сравнивает с собой, стремится стать на него похожим, что может многое сказать о его формирующейся Я-концепции, проективных механизмах и механизмах совладающего поведения. Однако, вырастая, человек обогащается огромным количеством культурных объектов – литература, живопись, театры, кино, музыка, обучение, общение со значимыми персонами и желание принадлежать к какой-то группе. Все это накладывает свой отпечаток на личность человека. Какое же место остается для сказки?

Статья для специалистов опубликована в сборнике  V международного сказкотерапевтического фестиваля «Психология сказки и Сказка психологии»

Для того, чтобы выяснить это, было проведено небольшое исследование среди взрослых людей в возрасте от 20 до 52 лет, в количестве 32 человек (из них 6 мужчин и 26 женщин). Объектом исследования стал образ «Я» взрослых людей и стратегии совладания с трудными жизненными ситуациями. Гипотезой работы стало предположение о том, что вышеуказанный объект связан с образом любимого сказочного героя детства и его стратегиями совладания. То есть в начале исследования было предположено, что люди взрослеют, а любимая сказка по прежнему звучит в них внутренним лейб-мотивом, определяя то, как они справляются с трудными ситуациями в жизни.

В ходе анализа данных взрослых людей о взаимосвязи между характеристиками любимых сказок детства, Я – образом и выбором стратегий совладания была обнаружена корреляционная связь между «Я» образом, стратегиями совладания в трудных ситуациях любимого сказочного героя и некоторыми шкалами опросников самоотношения и копинг-теста. Испытуемые демонстрировали, так же значимую связь между некоторыми характеристиками в выборе стратегий совладания любимых героев из сказок детства с психологическими механизмами защит. Но некоторые аспекты гипотезы не нашли подтверждения.

 

Категории трудностей, с которыми встретился главный герой сказки у исследуемой группы взрослых респондентов (по выборке, в %)

 

Категории	Исследуемая группа	%
Неотмеченны	2	6,2
Одиночество	4	12,5
Нет социальной поддержки	4	12,5
Угроза жизни	7	21,9
Потери	5	15,6
Перемены	8	25,0
Унижения	1	3,1

 

 

Надо сказать, что несмотря на большой объем работы – необходимость заполнить 5 методик исследования (Копинг тест Лазаруса Р. , Индекс жизненного стиля (ИЖС) Плутчика Р., Методика исследования самоотношения  (МИС) Пантилеева С. Р., а так же 2 анкеты для исследования любимой сказки детства, и ее главного героя) большинство респондентов отметило высокую заинтересованность в задачах исследования и подчеркнуло важность самоанализа в ходе ее заполнения. «Пока я штудировала эти 24 страницы, я многое поняла о себе, с какой-то удивительной ясностью  пересмотрела отношение с мужем и детьми, даже любимая присказка на работе: «Пока не соберешь слово счастье, домой не пойдем», и та оказалась отражением образа той самой Снежной королевы» – сказала одна из испытуемых.

Интерпретируя полученные результаты можно сделать вывод о том, что гипотеза данного исследования частично подтверждена. Из анализа данных очевидно, что внутренняя конфликтность образа «Я» связана с внутренней конфликтностью героя любимой сказки (Рис.1). Что возможно подтверждает идею о том, что сказка, которая знакома человеку с детства и вспоминающаяся во взрослой жизни отражает его внутреннюю жизнь. А наличие конфликтности в образе «Я» согласно Пантелееву Р. С. возможно, может отражать внутренние конфликты, сомнения, несогласия с собой и тревожно-депрессивные состояния.

«Мне было как-то неудобно заполнять анкету, потому что любимой моей сказкой всегда был Урфин Джюс. И именно он, необыкновенно трудолюбивый хоть и мрачноватый тип и образ соблазнительницы Элли в серебряных башмачках был для меня самым ярким. Может оттого и я в свои 52 живу один припеваючи, несмотря на распиаренный образ семьи из рекламы творожных сырков», – прокомментировал сою анкету другой респондент.

Стратегия планирование решения проблем в трудных жизненных ситуациях так же связана со стратегией планирования решения проблем любимого сказочного героя. Возможно, вспоминаемый герой сказки, который способен планировать решение проблемы, отражает эту же способность во взрослой жизни человека. А это значит, согласно Лазарусу Р., способность фокусировать свое внимание на  проблеме и направлять свое поведение для того чтобы изменить ситуацию, а также способность аналитически подойти к решению проблемы.

«Мне кажется, теперь я знаю, почему моим любимым героем всегда была Пэппи-длинный-чулок. Я рано потеряла мать, хватало и других неприятностей. Единственным способом справится с ужасами этого мира была улыбка, установка на то, чтобы не унывать и стать самой сильной девочкой в мире. Даже не смотря на веснушки, разные чулки и туфли не по размеру», – подытожила свой труд женщина средних лет.

 

 

(Рис.1) Корреляционная плеяда показателей шкалывнутренняя конфликтность опросника самоотношенияи образа «Я» главного героя сказки у взрослых испытуемых

 

Однако, обнаружение в данном исследовании негативной связи проекции психологического механизма защиты взрослого индивида с категорией планирования решения проблем у его героя любимой сказки (рис.2), может свидетельствовать о том, чем больше выражен механизм психологической защиты проекция, тем меньше выражена стратегий совладания – планирование решения проблемы. Если брать во внимание, что сказка вспоминающаяся во взрослой жизни отражает внутреннюю жизнь индивида, можно предположить, что используя проекцию, индивид приписывает окружающим  различные негативные качества, мысли, чувства, что обеспечивает непринятие других и принятия себя, но в то же время он менее способен фокусировать свое внимание на  проблеме и направлять свое поведение на изменение ситуации.

 

(Рис.2) Корреляционная плеяда показателя шкалы проекция взрослых испытуемых и стратегиями совладания (планирование решения проблемы) главного героя сказки.

 

«Несмотря на то, что мне всегда нравилась героиня сказки, я постоянно думала, какая же она глупая, как она могла быть такой доверчивой. Мне было ее очень жалко. Может быть именно благодаря ей я извлекла правильный урок и в своей жизни таких ошибок не допускала», — объяснила одна из опрошенных женщин свои ответы.

Позитивная связь психологического механизма защиты, замещения с категорией конфронтационный копинг у героя любимой сказки взрослого человека, может свидетельствовать о том, чем больше выражен механизм психологической защиты замещение, тем больше выражена стратегий конфронтационный копинг. А это возможно указывает на то, что индивид, снимая напряжение через перенос агрессии может быть еще агрессивнее и враждебнее в своих усилиях по изменению ситуации. Позитивная связь психологического механизма защиты дистанцирования с категорией конфронтационный копинг у героя любимой сказки взрослого человека, может свидетельствовать о том, чем больше выражен механизм психологической защиты дистанцирования, тем больше выражена стратегия реактивного образования. Что может означать, когнитивные усилия индивида отделиться и уменьшить значимость определенной ситуации могут трансформироваться в импульсы и чувства, которые являются  неприятными, где развиваются противоположные стремления.

Таким образом, можно сделать вывод, что сказка, которую в данный момент человек вспоминает, как любимую сказку детства и в самом деле может рассказать о его самоотношении, показать некоторые аспекты его защитных механизмов, однако ее недостаточно, чтобы говорить о копировании модели поведения героя, поскольку взрослый человек свои проблемы решает иным способом. То есть весьма распространенная в СМИ интерпритация диагностики в сказкотерапии, как о магическом способе предсказать поведение человека, является мягко говоря, преувеличенной. Быть может, в этом и выражается обучающая роль сказки? Однажды усвоенный в детстве урок позволяет выбрать более эффективные стратегии в последствии.

Большую благодарность хотелось бы выразить за прошедшее мероприятие

Департаменту образования г. Москвы
Научно-образовательному комплексу «Психология»
(Психологический институт Российской академии образования и
Московский городской психолого-педагогический университет)
Общероссийской общественной организации
«Федерация психологов образования России»
Сообществу сказкотерапевтов
Центру практической психологии образования

и лично Юлии Светохиной